БЛАЖЕННЫ ПЛАЧУЩИЕ
памяти учителя
***
Нашу жизнь сопровождают банальности. Сколько расхожих выражений мы слышим, едва успев выбраться из детской кроватки! Против скольких бунтуем просто потому, что они навязли в зубах, избиты, истёрты и настолько внутренне выхолощены, что кажутся пустыми формами, лишёнными конкретного содержания...
Проходит время - годы, даже десятилетия, - прежде чем сама жизнь наполняет эти пустоты опытом наших собственных ошибок и болью наших потерь. И, прорвавшись сквозь слёзы и пот к очередному личному открытию, мы с грустной усмешкой обнаруживаем, что про него давно всё сказали другие, для кого час понимания пробил раньше...
Просто есть врата, через которые каждый должен пройти сам.
***
Сегодня отпевали Кирилла Алексеевича Тимофеева, профессора филологии, старейшего преподавателя НГУ, учителя многих и многих.
Господь призвал его в преклонном возрасте: ему был 91 год. Он продолжал преподавать до самого последнего времени, пока болезнь не отняла у него голос. Незадолго до смерти, принимая Причастие, он с трудом сказал священнику: "Господь просвещает всякого человека". Это слова из Евангелия от Иоанна... В устах того, кто всю долгую жизнь учил и просвещал других, они приобретают особенный вес.
Кирилл Алексеевич умирал в окружении детей, внуков, правнуков и учеников, из которых многие сами уже были дедушками и бабушками. Я училась у него почти двадцать лет назад...
***
Смерть меняет человека.
В литературе не раз встречается мысль, что в лицах умерших есть нечто, вызывающее у живых трепет перед вечностью, неизвестностью и т.д. Мне пришлось похоронить уже многих родных и знакомых. Я искала на их лицах следы этой самой вечности - и не находила. Были только тела, странно уменьшившиеся в гробу, заострённые черты, потемневшая кожа, отчуждённость неживого… Оставленная оболочка, которой суждено вернуться в землю.
В какой-то момент вдруг очень ясно понимаешь, что человек не может быть только этим. Потому что невозможно любить оболочку, какой бы совершенной она ни была. Невозможно любить в людях тленное, это всё равно что прикипеть к самому факту человеческой недолговечности. Каждый раз, когда нас связывают с кем-то невидимые узы, мы надеемся на то, что они не порвутся никогда. Что те, кого мы любим, нас переживут. Что всю дорогу нас будут сопровождать участие и поддержка родных душ.
Когда кто-то из близких уходит, его место в нашей жизни долго зияет болезненной пустотой. Мы снова подсознательно ждём звука его голоса, шагов, знакомой фигуры в проёме двери, внимательного взгляда, каких-то слов… Мы скучаем по ушедшему теплу и ревнуем к вечности, что она забрала этого человека так рано, а мы-то надеялись… Именно это вызывает в нас наибольший протест, и ещё жутковатое понимание того, что однажды и мы будем вот так же неподвижно лежать, изменившись почти до неузнаваемости, уже равнодушные ко всему и глухие к боли тех, кто нас любит. И всё, что мы копили и приумножали всю жизнь - знания, таланты, профессиональные навыки, богатство и тонкость внутреннего бытия, жизненный опыт, - навсегда уйдёт из этого мира. Вообще исчезнет: ну скажите, зачем вечности наши земные знания и навыки, память о каких-то запутанных отношениях, умение писать без ошибок и извлекать квадратные корни?
И тогда неминуемо задумываешься о том, а что же тогда вообще имеет смысл и ценность? Оно обязательно должно быть, это что-то. Потому что человеческую любовь не свести к цепочкам химических реакций, обречённых однажды закончиться. Потому что, глядя на тело, лежащее в гробу, мы спрашиваем с жалостью и недоумением: разве это - тот, кого мы знали? И в глубине сердца слышим ответ: нет, это не он, это только жалкий кокон его прекрасной и бессмертной души.
27.09.04
К началу страницы
К списку
На главную страницу
